Князь Серебряный, Упырь, Семья вурдалака - Страница 64

- Что ж вы с купцом сделали? - спросил другой.

- Дали ему гривну на дорогу и отпустили, - ответил Поддубный. - Тут попался нам мужик, рассказал, что еще вчера татары напали на деревню и всю выжгли. Вскоре мы сами перешли великую сакму []: сметили по крайнему счету с тысячу лошадей. А там идут другие мужики с бабами да с детьми, воют да голосят: и наше-де село выжгла татарва, да еще и церковь ограбили, порубили святые иконы, из риз поделали чепраки…

- Ах они, окаянные! - вскричали разбойники. - Да как еще их, проклятых, земля держит!

- Попа, - продолжал Поддубный, - к лошадиному хвосту привязали…

- Попа? Да как их, собачьих детей, громом не убило!

- А бог весть!

- Да разве у русского человека рук нет на проклятую татарву!

- Вот то-то и есть, что рук-то мало; все полки распущены, остались мужики, да бабы, да старики; а басурманам-то и любо, что нет ратных людей, что некому поколотить их порядком!

- Эх, дал бы я им!

- И я б дал!

- Да как вы языка-то достали?

- А вот как. Слышим мы лошадиный топ по дороге. Я и говорю ребятам: схоронимся, говорю, в кусты, посмотрим, кто такой едет. Схоронились, видим: скачет человек тридцать вот в этаких шапках, с копьями, с колчанами, с луками. Братцы, говорю я, ведь это они, сердечные! Жаль, что нас маленько, а то можно б поколотить! Вдруг у одного отторочился какой-то мешок и упал на землю. Тот остановился, слез с коня подымать мешок да вторачивать, а товарищи его меж тем ускакали. Братцы, говорю я, что бы нам навалиться на него? Ну-тко, робятушки, за мной, разом! И, сказамши, бросились все на татарина. Да куды! Тот только повел плечами, так всех нас и стряхнул. Мы опять на него, он нас опять стряхнул, да и за копье. Тут уж Митька говорит: посторонитесь, братцы, говорит, не мешайте! Мы дали ему место, а он вырвал у татарина копье, взял его за шиворот, да и пригнул к земле. Тут мы ему рукавицу в рот, да и связали, как барана.

- Ай да Митька! - сказали разбойники.

- Да, этот хоть быка за рога свалит! - заметил Поддубный.

- Эй, Митька! - спросил кто-то, - свалишь ты быка?

- А для ча! - ответил Митька и отошел в сторону, не желая продолжать разговора.

- Что ж было в мешке у татарина? - спросил Хлопко.

- А вот смотрите, ребята!

Поддубный развязал мешок и вынул кусок ризы, богатую дарохранительницу, две-три панагии [] да золотой крест.

- Ах он, собака! - закричала вся толпа. - Так это он церковь ограбил!

Серебряный воспользовался негодованием разбойников.

- Ребята! - сказал он, - видите, как проклятая татарва ругается над Христовою верой? Видите, как басурманское племя хочет святую Русь извести? Что ж, ребята, разве уж и мы стали басурманами? Разве дадим мы святые иконы на поругание? Разве попустим, чтобы нехристи жгли русские села да резали наших братьев?

Глухой ропот пробежал по толпе.

- Ребята, - продолжал Никита Романович, - кто из нас богу не грешен! Так искупим же теперь грехи наши, заслужим себе прощение от господа, ударим все, как мы есть, на врагов церкви и земли русской!

Сильно подействовали на толпу слова Серебряного. Проняла мужественная речь не одно зачерствелое сердце, не в одной косматой груди расшевелила любовь к родине. Старые разбойники кивнули головой, молодые взглянули друг на друга. Громкие восклицания вырвались из общего говора.

- Что ж! - сказал один, - ведь и вправду не приходится отдавать церквей божиих на поругание!

- Не приходится, не приходится! - повторил другой.

- Двух смертей не бывать, одной не миновать! - прибавил третий. - Лучше умереть в поле, чем на виселице!

- Правда! - отозвался один старый разбойник. - В поле и смерть красна!

- Эх, была не была! - сказал, выступая вперед, молодой сорвиголова. - Не знаю, как другие, а я пойду на татарву!

- И я пойду! И я! И я! - закричали многие.

- Говорят про вас, - продолжал Серебряный, - что вы бога забыли, что не осталось в вас ни души, ни совести. Так покажите ж теперь, что врут люди, что есть у вас и душа и совесть! Покажите, что коли пошло на то, чтобы стоять за Русь да за веру, так и вы постоите не хуже стрельцов, не хуже опричников!

- Постоим! Постоим! - закричали все разбойники в один голос.

- Не дадим поганым ругаться над святою Русью!

- Ударим на нехристей!

- Веди нас на татарву!

- Веди нас, веди нас! Постоим за святую веру!

- Ребята! - сказал князь, - а если поколотим поганых, да увидит царь, что мы не хуже опричников, отпустит он нам вины наши, скажет: не нужна мне боле опричнина; есть у меня и без нее добрые слуги!

- Пусть только скажет, - закричали разбойники, - уж послужим ему нашими головами!

- Не по своей же я охоте в станичники пошел! - сказал кто-то.

- А я разве по своей? - подхватил другой.

- Так ляжем же, коли надо, за Русскую землю! - сказал князь.

- Ляжем, ляжем! - повторили разбойники.

- Что ж, ребята, - продолжал Серебряный, - коли бить врагов земли Русской, так надо выпить про русского царя!

- Выпьем!

- Берите ж чарки и мне чару подайте!

Князю поднесли стопу; все разбойники налили себе чарки.

- Да здравствует великий государь наш, царь Иван Васильевич всея Руси! - сказал Серебряный.

- Да здравствует царь! - повторили разбойники.

- Да живет земля Русская! - сказал Серебряный.

- Да живет земля Русская! - повторили разбойники.

- Да сгинут все враги святой Руси и православной Христовой веры! - продолжал князь.

- Да сгинет татарва! Да сгинут враги русской веры! - кричали наперерыв разбойники.

- Веди нас на татарву! Где они, басурманы, что жгут наши церкви?

- Веди нас, веди нас! - раздавалось отовсюду.

- В огонь татарина! - закричал кто-то.

- В огонь его! В поломя! - повторили другие.